|
Шутки, набирающие обороты
Если вы используете слово "отнюдь" чаще, чем раз в 10 лет
→
ШопингПотратились с подругой не на шутку, |
Шутка
Правда ли, что русские терпеть не могут евреев? → Зарегистрируйтесь, чтобы проголосовать!
Комментарии
|
|
Ну вот, можете все-таки. Надеюсь, что вы хоть что-то поняли...Шариковая вы наша ...учка.:-)
Вы же неглупая женщина. Прочитал "Анархист", очень даже ничего. Откуда такое наплевательское отношение к людям? Откуда столько желчи и злобы? Неужели всё так плохо?
-- Дурной старик.
Шариков, опять залаял? ну скажи, гав
только по команде фа-с
- Нам с вами, принимая во внимание происхождение отъехать в Париж не придётся, несмотря на нашу первую судимость. У вас же нет подходящего происхождения?
- Какой там чёрт! Отец был судебным следователем в Вильно.
- Ну вот, это же дурная наследственность. Пакостнее и придумать себе ничего нельзя.
Впрочем, виноват, у меня ещё хуже. Отец - кафедральный протоиерей. Мать...
иди читай заборы, серьезная литература не для дебилов
Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стремительно подходил к половине. Уже отсвет Рождества чувствовался на снежных улицах. Восемнадцатому году скоро конец.
Над двухэтажным домом № 13, постройки изумительной (на улицу квартира Турбиных была во втором этаже, а в маленький, покатый, уютный дворик - в первом), в саду, что лепился под крутейшей горой, все ветки на деревьях стали лапчаты и обвисли. Гору замело, засыпало сарайчики во дворе, и стала гигантская сахарная голова. Дом накрыло шапкой белого генерала, и в нижнем (*183) этаже (на улицу - первый, во двор под верандой Турбиных - подвальный) засветился слабенькими желтенькими огнями инженер и трус, буржуй и несимпатичный, Василий Иванович Лисович, а в верхнем - сильно и весело загорелись турбинские окна.
В сумерки Алексей и Николка пошли за дровами в сарай.
- Эх, эх, а дров до черта мало. Опять сегодня вытащили, смотри.
Из Николкиного электрического фонарика ударил голубой конус, а в нем видно, что обшивка со стены явно содрана и снаружи наскоро прибита.
- Вот бы подстрелить, чертей! Ей-богу. Знаешь что: сядем на эту ночь в караул? Я знаю - это сапожники из одиннадцатого номера. И ведь какие негодяи! Дров у них больше, чем у нас.
- А ну их... Идем. Бери.
Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, поволокли дрова. К девяти часам вечера к изразцам Саардама нельзя было притронуться.
Замечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи и рисунки, сделанные в разное время восемнадцатого года рукою Николки тушью и полные самого глубокого смысла и значения:
Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку,- не верь. Союзники - сволочи.
Он сочувствует большевикам.
Рисунок: рожа Момуса.
Подпись:
Улан Леонид Юрьевич.
Слухи грозные, ужасные,
Наступают банды красные!
Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом.
Подпись:
Бей Петлюру!
Руками Елены и нежных и старинных турбинских друзей детства - Мышлаевского, Карася, Шервинского - красками, тушью, чернилами, вишневым соком записано:
(*184)
Елена Васильна любит нас сильно.
Кому - на, а кому - не.
Леночка, я взял билет на Аиду.
Бельэтаж № 8, правая сторона.
1918 года, мая 12 дня я влюбился.
Вы толстый и некрасивый.
После таких слов я застрелюсь.
(Нарисован весьма похожий браунинг).
Да здравствует Россия!
Да здравствует самодержавие!
Июнь. Баркарола.
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина.
Печатными буквами, рукою Николки:
Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав. Комиссар Подольского района. Дамский, мужской и женский портной Абрам Пружинер.
Мышлаевский. Леночка, водки выпьешь?
Елена. Нет-нет-нет!..
Мышлаевский. Ну, тогда белого вина.
Студзинский. Вам позволите, господин полковник?
Алексей. Мерси, вы, пожалуйста, себе.
Мышлаевский. Вашу рюмку.
Лариосик. Я, собственно, водки не пью.
Мышлаевский. Помилуйте, я тоже не пью. Но одну рюмку. Как же вы будете селедку без водки есть? Абсолютно не понимаю.
Лариосик. Душевно вам признателен.
Мышлаевский. Давно, давно я водки не пил.
Шервинский. Господа! Здоровье Елены Васильевны! Ура!
Студзинский.
Лариосик.
Мышлаевский.
Ура!..
Елена. Тише! Что вы, господа! Весь переулок разбудите. И так уж твердят, что у нас каждый день попойка.
Мышлаевский. Ух, хорошо! Освежает водка. Не правда ли?
Лариосик. Да, очень!
Мышлаевский. Умоляю, еще по рюмке. Господин полковник...
Алексей. Ты не гони особенно, Виктор, завтра выступать.
А хочешь, я тебе в Киеве кислород перекрою? Вообще забудешь,что такое печататься. Ты только попроси...Любой каприз.
приезжай, веревку и мыло тебе приготовлю
Воронов Сергей
Старой деве (успокоительное)
Напрасно ты проводишь ночи в страхе
И в мыслях о загубленной судьбе.
Прекрасный принц на белой черепахе
Уже ползёт на выручку тебе.
Ну да, он чуть замешкался на старте,
Но он спешит к тебе от всей души.
Ему осталось два локтя по карте
И два пит-стопа для замены шин.
А ты не сомневайся. Ну, не зря же
Он выступил в нелёгкий свой поход.
Он сам от нетерпенья взбудоражен
И шпорами по панцирю скребёт.
Представь себе... Вот он к тебе приедет...
Такой лихач, рубака, баламут!
От зависти подохнут все соседи.
Конечно, если раньше не помрут.
Ты жди, терпи, надейся. Ведь, порою,
К тебе тропа извилисто ведёт.
То принц запьёт, что свойственно героям,
То транспорт в спячку зимнюю впадёт.
Поверь, я не рассказываю басен,
Сочувствуя раскатанной губе.
Нам важно только то, что он прекрасен,
А не на чём он движется к тебе.
Ты не разделишь участь тех пейзанок,
Что предпочли синиц держать в горсти.
И вас рысак умчит обратно в замок,
Откладывая яйца по пути.
деда, иди на хуй, пидорас